И детектив сунул телефон Максиму в руки.

– …А я и так сегодня принимаю всех наших друзей у себя, – сказала Соня в ответ на заготовленный текст, который Максим произнес в телефон несколько нежнее, чем ему бы хотелось. – Я хотела вас с Реми тоже пригласить, но вы так быстро ушли…

«Я был прав. Ее задел мой отказ». Максим почти ликовал.

– Так что приходите, если хотите.

Максим глянул на детектива, однако шептать не рискнул, боясь выдать, что Реми находится рядом с ним. Последний, однако, слушал разговор, прижавшись ухом к обратной стороне трубки, и теперь делал Максиму «большие глаза».

– Я думаю, что Реми как раз собирается к тебе прийти, – рискнул ответить Максим и увидел по выражению лица детектива, что ответил правильно. – Я так понял, что у него есть вопросы ко всем.

– А ты – придешь? – Соня была откровенно настойчива, и Максим вдруг испугался. Испугался, что все начнется сначала, все то, что только начало утихать в душе – сердцебиения, головокружения, сны и полная бесперспективность отношений.

– Постараюсь, – уклончиво ответил он. На этот раз получилось холоднее, чем ему бы хотелось, и он был недоволен собой до отвращения.

Соня моментально почувствовала изменение в его тоне.

– Как хочешь, – с прохладцей ответила она ему. – В нашем доме тебе всегда рады, ты знаешь.

– Ну что, – теребил его Реми, – сделает?

– Она и так собирает у себя всех сегодня. Мы тоже приглашены.

– Мы не пойдем.

– Это почему? – удивился Максим.

– Мы к Жерару пойдем.

– Не понял… Мы… приглашены к Жерару? Но он вроде бы к Соне…

– То-то и оно. Мы пойдем без приглашения.

– То есть вы хотите…

– Залезть в его дом в его отсутствие.

– Вы для этого просили Соню созвать гостей?

– Чтобы избавиться от хозяина. И заодно от его сына – они всегда к Соне парочкой ходят.

– А это законно?

– А в России это законно?

– Нет.

– Франция вроде бы не менее цивилизованная страна, чем Россия, – усмехнулся Реми.

– Так-так… А если нас кто-нибудь заметит?

– То вызовет полицию.

– И меня вышлют из Франции, а вас лишат лицензии.

– Смотря что мы там найдем.

– А что мы там ищем?

– Увидите. Так вы хотите поиграть вместе со мной в незваных гостей?

Максим на мгновение задумался. Детское удовольствие залезть в чужой сад и поиграть в казаков-разбойников его соблазняло неимоверно, но он действительно опасался неприятностей с полицией. А, черт с ним, полезем. Если его, как нашкодившего мальчишку, вышлют из Франции – так у него будет хоть одно приятное приключение для воспоминаний.

Впрочем, культурная общественность Франции за него заступится. А то как же он приедет на последующие Каннские фестивали?

– Согласен, – ответил он коротко.

Они выехали в восемь вечера. «Во Франции обедают в восемь, – объяснял Реми. – Это следовало бы называть ужином, но ужин исчез из обихода вместе с самим словом. То есть слово вы найдете в словарях, но его никто не употребляет за отсутствием самого предмета… Теперь у нас есть «завтрачек» – это то, что с утра, «завтрак» – это то, что днем, и «обед» – в восемь часов. Следовательно, даже если гости к Соне запоздают – в чем я, впрочем, сомневаюсь, особенно насчет Жерара, – то, пока мы доедем, дом будет наверняка пуст».

– Должен я понимать, что теперь вы подозреваете Жерара? – спросил Максим.

Предвкушение авантюры холодило внутренности.

– Знаете, что странно? – полуобернулся к нему Реми. – Что у папы с сыном одна машина на двоих.

У Максима на лице отразилось столь тотальное непонимание, что детектив рассмеялся.

– Во Франции принято, чтобы молодые люди имели свою машину.

– И?.. – Максим все еще не улавливал.

– Значит, финансовые дела Жерара до такой степени плохи, что он не может купить своему взрослому сыну тачку.

– Даже подержанную? Они ведь недорого стоят.

– Подержанную и дешевую – тоже дорого в конечном итоге. Стоимость машины складывается не только из покупки, но еще из страховки, очень дорогой, кстати, особенно когда это первая машина, то есть начинающий водитель; затем из бензина, тоже очень дорогого, и потом – из бесконечных ремонтов подержанной машины. Все это влетает в копеечку, и дешевая машина оборачивается крайне недешево. А Жерар живет на проценты с небольшого капитала да еще гонорарами за экспертизу – они-то неплохи, но редки.

– Поэтому вы его подозреваете? Из-за его финансового состояния?

– Видите ли, Максим, после совершенного вами открытия насчет сокровищ они, то есть друзья Сони и Пьера, теперь все в достаточно равной ситуации. Но у Жерара есть особые преимущества. Ведь Маргерит и Мишели Бунье – богатые люди. А вот кто не богат, кому позарез нужны деньги, кого мучает больное самолюбие от утраченного блеска родовитого семейства, у кого вкус ко всему красивому и изящному, включая Соню… к которой, может быть, в сладких грезах, он мечтал сделать решительный шаг, когда разбогатеет, – так это Жерар. Пока что, согласитесь, он робко крутится вокруг нее, как собака, которую прикармливают, но в дом не пускают… Ведь Соне нужна респектабельная жизнь, это достаточно очевидно, и у того, у кого нет средств на эту жизнь, нет и шансов заполучить Соню… А тут такой план! Богатство приобретается, муж убирается, доступ к Соне открывается – простенько и со вкусом… Да что я вам, собственно, объясняю! Вы сами недавно развивали передо мной схожую мысль.

Бог мой, как он прав насчет Сони! Дорогая вещица, приобрести которую не каждый может – «у кого нет средств на эту жизнь, нет и шансов заполучить Соню»… Именно так. И у Максима этих средств нет. Как нет и желания приобретать себе женщину. Это за пределами его понятия, его старомодного понятия, которое что-то там еще лепечет насчет слова «любовь»…

– Однако же вы мне тогда не поверили, – ответил рассеянно Максим, с трудом отвлекаясь от своих мыслей.

– Не то чтобы не поверил… Я ведь и сам о нем не раз думал. Просто у меня было чувство, что Жерар тут ни при чем.

– А теперь?

– Я чувствам не всегда доверяю. Особенно, когда появляются логические основания для подозрений.

– В виде драгоценностей? Вы, случаем, не их собираетесь искать в доме у Жерара?

– Я собираюсь искать не в доме. В гараже.

– Хотите осмотреть машину?

– Полиция пока не нашла ни такси, ни арендованную машину, которая могла бы послужить средством для перевозки тела Арно. Это означает, что у нас весьма существенный шанс, что преступник сделал это на своей машине. Вопрос лишь в том, кто он такой, – а там и машина найдется. Но можно и наоборот: сначала найти машину…